Мда, вот что надо читать на ночь...Сощурившись, Джонни Уокер ласково погладил кота по голове, поводил кончиком указательного пальца по мягкому брюшку. Потом взял в правую руку скальпель и без предупреждения и колебаний одним движением рассек шкурку. Все произошло мгновенно. Из продольного разреза вывалились алые внутренности. Кот разжал челюсти – видно, вопль рвался из его души, но лишь едва слышно пискнул. Наверное, язык отнялся. Даже рот толком не смог открыть. Но глаза – и тут никаких сомнений не было – исказила чудовищная боль. Наката представил, какой невыносимой она должна быть. И тут, будто за кем-то вдогонку, потоком хлынула кровь. Залила Джонни Уокеру руки, обрызгала жилет. Но тот не обращал на это никакого внимания. Насвистывая свое «Хей-хо!», он погрузил руки в распластанное тельце кота и, ловко орудуя маленьким скальпелем, вырезал сердце. Маленькое сердечко. Оно еще билось. Джонни Уокер положил окровавленный комочек на ладонь и протянул Накате. – Гляди! Вот оно, сердце-то. Еще живое. Гляди, гляди! Повертев сердце под носом у Накаты, Джонни Уокер, как само собой разумеется, отправил его в рот. Почмокал губами и, ни слова не говоря, смакуя, принялся не спеша жевать. В глазах у него, как у ребенка, откусившего свежее пирожное, растекалось полнейшее блаженство. Джонни Уокер утер тыльной стороной ладони выпачканный кровью рот, старательно облизал кончиком языка губы. – Тепленькое, свеженькое. Так и прыгает во рту. Не в силах оторвать взгляд от этого зрелища, Наката молча наблюдал за происходящим. Ему казалось, что в голове у него началось какое-то шевеление. В комнате остро запахло только что пролитой кровью. Под аккомпанемент «Хей-хо!» Джонни Уокер привычными движениями принялся пилить коту голову. Зубья пилы со скрипом крушили кости. Кости были тонкие, и времени операция почти не заняла, но в эти несколько секунд скрежет пилы буквально вдавливал в пол. Джонни Уокер бережно положил отрезанную голову на тарелку и, отступив немного, какое-то время оценивающе смотрел на нее, прищурившись, точно оценивал произведение искусства. Оборвав свой художественный свист, он вытащил ногтем застрявшую в зубах крошку, бросил обратно в рот и с чувством разжевал. Громко, со вкусом, сглотнул слюну. Потом раскрыл мусорный мешок и небрежно швырнул туда обезглавленный и выпотрошенный кошачий труп, всем своим видом показывая, что больше в нем не нуждается.